class="p1">— Да полегче стало, — рассмеялся Степан. — Спасибо тебе, Пашка, что надоумил, как с этим типчиком себя вести. Я при нем чихнул пару раз, потом сделал вид, что приболел и на работе ходил, лицедействовал: то высморкаюсь, то чихну, то лоб потрогаю себе, не горячий ли…

Степан откровенно веселился, рассказывая мне про свой импровизированный «театр одного актера». Никакой подавленности, разительный контраст с тем его настроением, что я наблюдал совсем недавно на базе. Другой человек стал.

— Так и что? — спросил я Мишкиного дядьку. — Он перестал тебя пилить?

— Да он мне все указания теперь дает, находясь на другом конце склада и платочком рот прикрывая, — радостно пояснил Степан, — и убегает к себе сразу после этого. Ближе, чем на десять метров, не подходит.

— Да, с такого расстояния на мозги сильно не покапаешь, — поддержал я беседу.

— Во-во! — довольно осклабился Степан. — Теперь хоть спокойно работаю, не оглядываясь постоянно и не дергаясь по пустякам.

— А увольнением не грозит больше?

— Да нет. Ни разу больше об этом не заикался. Грузчиков хороших найти не так просто оказалось. Большинство пьют. Он за это время уже двоих нанял. Оба больше трех дней не продержались. Так что пока работаю.

— Отлично.

Поболтали еще немного со Степаном и разошлись. Порадовался за дядю Мишки — хоть у него все хорошо.

На следующее утро Марат, действительно, появился на стадионе. В тельняшке, несмотря на то, что было ещё холодновато.

Тимур и Мишка посмотрели на незнакомого мужика настороженно. Я их заранее не предупредил — мало ли, Марат поутру передумает. Нет, явился.

Познакомил парней с ним:

— Это Марат, брат моей девушки, Галии. Только что из армии, служил в десанте.

Тут, конечно, глаза у парней загорелись. И следующие полчаса Марат был звездой наших занятий. Показал нам комплексы упражнений, которые в армии делал для разминки, да еще и пару приемов. Не было бы у нас скоро школы, так парней бы от бесплатного инструктора и не оттащить бы было.

Когда собрались уже уходить, Марат мне взглядом показал — мол, отойдем. Я сказал Тимуру и Мишке идти, а сам подошел к нему.

— Ту такое дело, Пашка, — сказал Марат, несколько секунд поколебавшись, — я, как бы, тебе ущерб нанес той историей про драку, так что постараюсь его возместить. Короче, мать наша не больна ничем. Это она так дочку на жалость пробивает. Сначала домой заманить, потом заставить от тебя избавиться. Пока Галия дома, она в постели валяется, а как та на работу уходит, так скачет по дому так, что сладу с ней нет! Сеструхе, сам понимаешь, я это сказать не могу — не поверит, решит, что я что-то еще затеял. А ты, как бы, теперь и за нее решаешь, вижу я, как она на тебя смотрит, так что сам и думай, что с этим делать!

Поблагодарил его искренне за информацию. Дружески попрощались, пошел домой. Пока обливался, завтракал, собирался в школу, все думал — ну и что мне с этим теперь делать? Не верить Марату я оснований не видел — парень он простой, как две копейки, я самого начала правильно понял, что с ним можно будет поладить. В отличие от его матери, которой будто вожжа под хвост попала. Ну Оксана, ну мастерица хитрить!

Прикидывал варианты действий. Сказать Галие? Чревато. Может, и поверит, но проверять все равно будет. Кто помешает матери схватиться за сердце и изобразить что-нибудь страшное убедительно, когда дочь начнет ее расспрашивать. Сначала мне поверит, потом мать ее переубедит — вот и зароню в нее сомнения в своей объективности. Оно мне надо?

Нет, тут надо как-то хитрее поступить. Так, а если ничего не сказать Галие, но уговорить ее взять что-то типа отгула и внезапно прийти домой, когда мать ее не ждет.

Обдумал. Отказался от варианта. Мало ли, неудачно вернется, когда мать как раз в постели будет валяться. Да и долго ли добежать до нее, услыхав скрип ключа в двери!

И тут я вспомнил, как недавно ловил похитителя люков. В голове тут же начал формироваться другой план. И я перед школой забежал в гости к деду Терентию.

Глава 24

8 мая 1971 г. Святославль.

Восьмого мая — последний учебный день перед праздником, так что концерт в школе устроили как раз сегодня. Я себе его, конечно, раньше иначе представлял — но это было до аварии Славки с Эммой. Теперь вместо него нам помогал брат Анжелы, и, глядя на этого пацана, искренне радующегося такой возможности побренчать на сцене бразильским народным инструментом, я каждый раз вспоминал про лежащего в больнице Славку. И про Эмму в коме, отправленную в Брянск.

Тем не менее, сам концерт прошел очень хорошо. Ветеранов в школе собрали не так и много, всего четыре десятка. Зато они очень искренне реагировали на каждый номер.

Наибольшие лавры сорвал номер с марширующими маленькими девочками. Ну да, собрали бабушек и дедушек и запустили на сцену таких симпатичных крох! Да я сам дед, и тоже умилялся без меры. Ни одного шанса для нашего шумового оркестра на выигрыш! Хотя, конечно, и нашему выступлению вежливо поаплодировали.

Ветка была довольна, как слон, что ее крошки сорвали такие искренние аплодисменты. Ну, в принципе, понятно, почему она собирается поступать в пединститут. Возиться с мелкими — ее. За такой короткий срок вымуштровать толпу маленьких непосед, причем без криков и понуканий, с улыбками и хорошим настроением. Талант!

Ну хоть бы у них с Тимуром все сложилось, как задумали. Славка и Эмма — все их надежды пока что жизнь повергла в прах. Эмма хоть бы в живых вообще осталась, а Славка в этом году явно поступать никуда не будет. Ему бы хоть экзамены сдать — скорее всего в июне это сделать со всеми не получится. Я уже навел справки — сказали, если правая рука не восстановится быстро, то направят на сдачу в августе по уважительной причине. Значит, армия. Как Эмма первоначально от него и хотела…

А потом наступил День Победы! Праздника ждали, к нему готовились, наводя порядок в домах и дворах. Бабушка не отставала от других, просто загоняв меня накануне по всяким хозяйственным делам. Зато и дом блестел, и двор.

Посвящённые девятому мая мероприятия в Святославле проходили совсем не так, как в Москве: без парада и военной техники. Но зато с демонстрацией бойцами соседней воинской части боевых навыков.

Тимур нам на зарядке все уши прожужжал про рукопашные бои и разбивание кирпичей голыми руками. Это у него любимый момент праздника, он каждый год смотреть ходит.

Понятно теперь, откуда у него такое желание стать десантником.

В предыдущие годы ветераны при всех медалях, труженики тыла и просто все желающие шли по улице Ленина с двух сторон навстречу друг другу и встречались на Площади у горисполкома, где и начиналась официальная торжественная часть, показательные выступления военных и концерт с приезжими артистами.

Надеюсь, в этот раз всё пройдёт более осмысленно. Учитывая затею с Бессмертным полком, я довольно сильно переживал. Как пройдет? Как будет воспринято? От этого мероприятия многое зависело для меня лично, а кроме того, совершенно не хотелось облажаться с инициативой, которую я искренне считал одной из самых значимых и удачных для нашей страны.

Накануне получив транспарант с дедовой фотографией, убедил бабушку надеть все свои награды и принять участие в этом новом мероприятии. Бабуля даже особо не сопротивлялась, как ни странно, хотя, надев форму и медали, несколько засмущалась и хотела пойти на попятную. Но я настоял на своем. Сразу после зарядки привёл себя в порядок, мы позавтракали и поспешили к проходной нашего завода.

Там уже начали собираться люди. Галия, увидев нас, сразу преподнесла бабушке три гвоздики. У неё задание было такое: всех ветеранов обеспечить живыми цветами. Молодец Сатчан! И деньги выбил, и цветы где-то раздобыл. Пока что грамотно все делает — дай бог и дальше будет также.

Люди подходили, разглядывали портреты погибших родственников в руках друг друга.

— О! Это ж Гиря! — воскликнул один из старых работников нашего завода показывая на один из транспарантов. — Мужики, помните⁈ Федька Гиреев…

Мужики вспомнили. А кто не мог вспомнить в силу своего молодого возраста, старательно делали